Из серии - Память
Нарком внутренних дел Ежов 15 августа 1937 года издал приказ «Об операции по репрессированию жен и детей изменников Родины».
Выдержка из архивного документа: «Осужденные социально опасные дети направляются в лагеря, исправительно-трудовые колонии НКВД или дома особого режима Наркомпросов республик…»
В Карагандинском исправительно-трудовом лагере дети «врагов народа» отбывали срок наравне с взрослыми. Совсем маленькие, ничего не понимающие, они становились сиротами сразу по прибытии в лагерь – их насильно отнимали у матерей и помещали в «деткомбинат». То есть в такую же зону с вахтой, воротами, бараками и колючей проволокой. В лагере насчитывалось семь учреждений, где «отбывали наказание» дети от двух до четырех лет.
Деткомбинат находился на территории Центрального полеводческого отделения, рядом с поселком Долинка. Местные жители называли детскую зону «мамочкин дом». О каком-либо надлежащем уходе за малышами говорить не приходилось, дети голодали, болели и тихо уходили в мир иной. Сумевших выжить отправляли в детские дома, где смертность была такой же высокой.
По архивным данным, в детских домах Карлага в период с 1941 по 1944 годы умерло 924 ребенка. В другой промежуток времени, с 1950 по 1952 годы, на территории лагеря умерли 1130 детей из 1713 родившихся. Так среди маленьких поселков нашей области появилось детское кладбище площадью в полкилометра.
…В Долинке мы с огромным трудом отыскали лишь одну пожилую женщину, которая согласилась рассказать о «мамочкином доме», при условии, что мы не назовем ее имени.
«Страх до сих пор живет в тех, кого затронул Карлаг, и особенно-то разговаривать мы не хотим. Но расскажу вам то, что местные жители знали.
Дело в том, что матерей можно было использовать как дешевую рабочую силу, а дети для лагеря были только обузой. Особенно новорожденные, появившиеся на свет уже в лагере. Куда девать этих беспомощных человечков, никто не знал. Руководство лагеря нашло выход из положения, объединив несколько ветхих бараков и обеспечив какой-то минимальный уход, питание и охрану. Для чего охрану? Чтобы матери к своим кровиночкам не пробивались! Такие вот получались детские судьбы: вначале «мамочкин дом», потом «мамочкино кладбище». Это все продолжалось не год и не два. Если Карлаг просуществовал четверть века, как вы думаете, сколько здесь детей похоронено?
Кстати, могилки долгое время не были даже огорожены – да и как огородить такую огромную территорию? Потом добрые люди нашли денег, и примерно в 2002 году часть кладбища восстановили. Деткам поставила памятник православная церковь, потом – римско-католическая, в том же году, на День духовного согласия, мусульманская мечеть из Шахтинска. Года через три прихожане греко-католической церкви тоже памятник установили. Теперь на детском кладбище четыре памятника. Жители поселка приходят, школьники цветы приносят, иностранцы приезжают помянуть. А я человек старый, я туда не хожу. Мне все мерещится, что из-под земли детские голоса доносятся, маму зовут…»
Мы собрались и поехали за поселок Карагандинский, по ухабистой дороге, больше похожей на тропинку, куда-то в сторону речки.
Показалось вдали «мамочкино кладбище» – огороженный низким аккуратным заборчиком клочок земли. Шок наступил сразу – из земли торчат железные прутья, куски арматуры – вероятно, в то время только так можно было отметить место захоронения ребенка. Читаю надпись на табличке у одного из железных крестов: «Чижова Зина, дата рождения и смерти – 17 августа 1949 года». Жизнь длиною в один день. Разглядываю остальные фамилии – Буштинская, Гопенко, Рейхер, Степанов, Подлесная…. Как же так получилось, что детей разных национальностей объединил не праздничный фестиваль дружбы народов, а место вечного упокоения? Очевидно одно – грязное пятно с совести тех, кто создал адскую машину смерти под названием «Карлаг», веками не отмоется.
Вечерело. Небо пасмурно опускалось к земле, над «мамочкиным кладбищем» повисало серое безмолвие. Словно траурный караул, стояли низкорослые коряжистые деревца, прикрывая могилки от ветра. Мы рассаживались по машинам, выезжая друг за другом на проселочную дорогу.
Неожиданно вспомнилось, что существует в православии обычай: в воскресенье перед Великим постом все люди просят друг у друга прощения – за нанесенные обиды, за необдуманные слова, за совершенные когда-то подлые поступки. За свои и чужие…
Простите нас всех, дети.
Евгения Шульц
Областная газета «Индустриальная Караганда»
от 13 августа 2011 года
