О насМухаммад (с.а.в.)Контакты

Статьи

 

Арубика, Залма, Сацита, Тоита. Четыре сестры. Четыре судьбы. Одна трагичнее другой. Жизнь младших двух сестер оборвалась в первый же год выселения. Саците в том году было три года, самой младшей Тоите – год.
Но сначала вернемся к событиям, происшедшим 27 февраля 1944 года. Жили они в селе Хайбах. Так сложилось, что родителей в то утро не оказалось дома: оба, как обычно, спозаранку отправились на совхозную ферму, оставив детей на попечении старшей дочери Арубики. И когда в их дом постучались солдаты, старшей девочке ничего не оставалось, кроме как укутать младших во что попало и собрать их в дорогу. А ей самой тогда едва исполнилось десять лет. Может, будь она постарше, догадалась бы взять в дорогу побольше съестного. Но когда у тебя на руках такой «груз», и когда тебе самой впору быть под чьей-то опекой, здесь не до размышлений. Теперь главная ее забота состояла в том, чтобы не растерять в дороге младших сестер: родителей-то нет рядом.
Арубика помнит, как она металась по дому, собираясь в неведомую дорогу. Ее детское сознание еще не сформулировало вопросы по поводу того, зачем куда-то ехать, почему в такой спешке приказано собираться, почему нельзя дождаться родителей? Укутанные во что попало по самые глаза, средние две сестры стояли у порога, а младшая хныкала на кровати, пытаясь освободиться от одеяла, в которое ее завернула старшая сестра.
Прибежали родственники. Они сами были застигнуты врасплох и растеряны, и совершенно не могли сообразить, что делать дальше. А солдаты ждать не хотели, подгоняя их грозными окриками. Кто-то из родственников подхватил на руки самую младшую из девочек, две средние сестры, откликнувшись на зов Арубики, неуклюже засеменили за ней, спотыкаясь и путаясь в одежде. Родственники посадили их на сани, и с этого момента началась их дорога в неизвестность. Никто в этом скорбном обозе не знал, куда их везут и что ждет их впереди.
- Я не помню, сколько мы ехали. Помню только, как часто останавливались. Помню окрики солдат, ржание лошадей, плач детей, - рассказывает Залма.
Все помнить она не может: в ту пору ей было всего шесть лет. И вот ее, каким-то образом уснувшую на санях, ночью оставляют прямо на дороге. Видимо, горная дорога была настолько крутой и узкой, что солдаты решили оставить сани и дальше вместе с выселяемыми следовать пешком. На тех самых санях осталась одна в темном февральском лесу шестилетняя Залма.
- Я проснулась от холода. Высунула голову из-под одеяла и ничего понять не могу: кругом темно, тихо, а над самыми верхушками гор проплывают черные облака. В лесу стоит жуткая тишина, и ни души рядом, - продолжает Залма свой рассказ.
В это время раздался топот копыт, отчетливо слышный в ночном лесу. Девочка, дрожа от холода и страха, сжалась под одеялом. Вскоре появились два всадника. Поравнявшись с санями, они остановились. Один из солдат склонился над санями и приподнял одеяло, под которым, свернувшись, лежала девочка. Залма поняла, что оба удивлены. Между ними произошел короткий разговор. По интонациям Залма поняла, что они о чем-то спорят. Солдат постарше пытался в чем-то убедить второго, тот возражал. Когда тот, что помоложе, соскочив с лошади, сделал резкое движение в сторону саней, пожилой солдат рывком наклонился, подхватил девочку и усадил ее перед собой. В эту минуту его напарник резко поднял сани и столкнул их в обрыв.
- Это же ребенок! Ребенок! – кричал на своего попутчика пожилой солдат.
Девочка, ни слова не знавшая по-русски, все поняла. Она и сейчас отчетливо помнит эти слова и интонацию, с которой они были сказаны. И в этот момент незнакомый для нее мир разделился на две части – черную и белую. Черная олицетворяла собой молодого солдата, попытавшегося вместе с санями столкнуть в пропасть и ее, а белую часть олицетворял собой другой, пожилой солдат, спасший ее от этой участи.
Когда Залма заплакала, пожилой солдат достал из кармана сухарь и протянул ей. К сухарю девочка не притронулась: такая пища ей была неведома. Но страх у нее прошел. Солдат что-то говорил ей, слова звучали тихо и ласково. Девочка поняла, что зла он ей не желает.
Ехали долго. На рассвете они прибыли в село Шалажи. Здесь располагался сборный пункт для выселяемых. Люди собрались посреди большой площади, всюду горели костры. Ежась от холода, женщины, дети и старики сгрудились вокруг этих костров. Всюду был слышен плач детей и окрики солдат. Залма смотрела на эту огромную толпу и ничего не понимала.
Солдат подъехал к одному из костров, снял девочку с лошади, усадил ее поближе к костру и снова протянул ей сухарь. Посмотрев на босые ноги Залмы, он разулся. Разорвав пополам портянки, обмотал ей ноги, другие две половинки намотал себе на ноги.
Незнакомая обстановка, большое количество людей, отчаяние и тревога в их глазах – все это тревожило девочку. Она постоянно оглядывалась, пытаясь отыскать в людской массе своих родственников. И вдруг вдалеке она увидела свою мать, вернее, подол ее платья. Уронив сухарь, раскидав в стороны куски портянок, она рванулась в ту сторону. Залма совершенно не ощущала холода, обжигавшего ее босые ноги. Солдат догнал девочку, взяв за руку, вернул к костру. Он не отдал ее даже родному дяде, сказав, что доверит ребенка только матери. Вскоре пришла заплаканная мама девочки и приняла на руки плачущую, перепуганную дочь.
- Где вы были, мама, где вы были? – рыдала она, обхватив шею матери руками.
А та пыталась объяснить, что они с отцом, увидев солдат, окружавших село, оставили все дела на ферме и поспешили домой, но в село их не пустили. Их обоих отправили на сборный пункт отдельно от детей – не помогли ни рыдания матери, пытавшейся объяснить, что у нее дома остались четыре малолетние девочки, ни просьбы отца.
Случилось чудо, что они встретились на сборном пункте. Опоздай они хотя бы на час, родители с тремя сестрами могли бы быть отправлены раньше, а Залма, оставшаяся одна, последовала бы в высылку отдельно от них, и неизвестно, как сложилась бы ее судьба в дальнейшем. В этом случае девочка могла бы погибнуть в пути, как это случилось с сотнями ее сверстников, или определена в детский дом. Такое тоже случалось с «бесхозными» детьми.
Две младшие сестры Залмы умерли в Казахстане, очень рано ушли из жизни родители. Поэтому оставшиеся в живых Залма и ее старшая сестра Арубика всегда живут вместе, а если не получается вместе, то обязательно по соседству. Словно после той незабываемой разлуки боятся расстаться друг с другом.


Количество просмотров: Счетчик посещений Counter.CO.KZ - бесплатный счетчик на любой вкус!

Есть вопрос или комментарий?..


Ваше имя Электронная почта
Получать почтовые уведомления об ответах:

| Примечание. Сообщение появится на сайте после проверки модератором.


Вернуться в раздел Статьи

Соседние подразделы:
70 лет спустя...
История
Документы
Фото
Аудио
Видео
НТРК "Ингушетия"
Радио "Путь" им.А-Х. Кадырова:
Общение на сайте
Online
Поиск по сайту
О насОбщественное объединение "Чечено-Ингушское этнокультурное объединение "Вайнах"" Карагандинской области....
Открыть раздел О нас
Председатель областного чечено-ингушского этнокультурного объединения «Вайнах», член областной Ассамблеи народа Казахстана- Увайс ХаважИевич Джанаев...
Открыть раздел Контакты
О насОбщественное объединение "Чечено-Ингушское этнокультурное объединение "Вайнах"" Карагандинской области....
Открыть раздел О нас
КазахстанРеспублика Казахстан является унитарным государством с президентской формой правления, утверждающее себя светским, демократическим, правовым и социальным государством, высшими...
Открыть раздел Казахстан
ДепортацияРаздел приурочен к 31 Мая, Дню памяти жертв политических репрессий сыновей и дочерей вайнахского народа, судьба которых так или иначе связала с Казахстаном....
Открыть раздел Депортация